Участник Великой Отечественной войны: с сентября 1941 по июнь 1944 года – разведчик, подрывник в партизанском отряде имени Котовского бригады Никитина, с 07 августа 1944 года – командир стрелкового отделения, взвода 2-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта. Был дважды ранен.
Николай Степаненков награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941 – 1945».
С 1962 года Николай Капитонович Степаненков был ассистентом кафедры педагогики и психологии, с 1964 года – старшим преподавателем, с 1971 года – доцентом этой кафедры и деканом биолого-химического факультета нашего вуза. В 1974 году Николай Степаненков перешел на работу в Минский государственный педагогический институт имени А. М. Горького. Доктор педагогических наук, профессор.
Из наградных листов:
«16 октября 1944 года при прорыве немецкой обороны в районе деревни Садонь Литовской ССР и дальнейших боях при преследовании противника тов. Степаненков смело и решительно вел свое отделение в бой, подавая пример отваги и мужества. За время боев убил из своего личного оружия 6 немецких солдат.
22 октября 1944 года».
«Наградить медалью «За отвагу» замкового батареи сержанта Степаненкова за то, что в бою за город Кенигсберг с 7 по 9 апреля 1945 года, действуя в составе расчета, уничтожил 3 огневых точки противника.
7 мая 1945 года».
Из воспоминаний:
О начале войны 22 июня 1941 года первыми известили вестовые райвоенкомата повестками об обязательной явке на сборные пункты всего мужского населения в возрасте до 50 лет. Мой отец и старший брат тоже были мобилизованы. Весть о войне встревожила всех, но никто не думал, что она будет такой жестокой и придет в эти отдаленные от границы края. А немецкие войска появились в Пречистенском районе Смоленской области уже 14 июля. Выброшенный с самолетов десант занял райцентр, а спустя неделю, минуя Смоленское направление на Москву, армада бронетехники и дивизий двинулась на восток. Неделю невозможно было перейти дорогу от непрерывного движения войск. Лишь потом я смог представить, сколько потребовалось жертв, дабы остановить такую лавину.
С первых же дней проявились все ужасы войны. Десантники подожгли легковую машину с секретарем райкома партии и полуторку с шофером, которые долгое время обгорелые, с распоротыми животами оставались у всех на виду. А на окраине райцентра были повешены пять жителей, среди которых оказался известный на всю округу главный врач районной больницы Никита Федорович – так его все величали. И еще один ужасный случай невозможно забыть. Водителя, гнавшего колесный трактор на восток, настигла колонна немецких войск, по которой он стал стрелять из ружья. Спешившись с бронетехники, солдаты схватили храбреца, привязали за ноги и туловище между двумя танками и разорвали тело, а потом всей колонной проехали по нему.
Сопротивление оккупантам нарастало. Особенно активно действовала штурмовая авиация, и к осени 1941 года в райцентре образовались два огромных кладбища с захоронениями немецких солдат, офицеров и даже генералов.
Немцы сожгли ряд деревень, а население, в том числе и моих родителей, угнали на запад.
С приближением фронта немцы блокировали леса Смоленской, Калининской и Брянской областей, и многочисленные объединения партизан разукрупнялись и становились самостоятельными партизанскими отрядами. Так, часть партизан бригады Никитина под командованием присланного из-за линии фронта подполковника Н. С. Руденко образовали партизанский отряд имени Котовского, который перебазировался в леса Вилейского района. Наш отряд располагался недалеко от поселка Раевка. Жили в землянках, откуда выходили на задания. Большую помощь нам оказывало местное население.
Из боевых эпизодов незабываемыми останутся блокадные дни весны и лета 1944 года. В одном из сражений под Раевкой полвзвода партизан под командованием Н. Воложина сдержало наступление 5-тысячной группировки карателей. В этом бою немцы понесли многочисленные потери, а в самой Раевке был убит командующий карательной группировкой и его адъютант.
Нам было приказано отступать на восток, избегая окружения, в сторону лесных массивов и березинских болот. Десять дней и бессонных ночей уходили от карателей, засыпая на ходу. В березинских болотах мы и находились до прорыва у озера Палик.
Питались чем придется, кое-кто пробовал поджаривать лягушек. Спали прямо в торфяной жиже, подперев шею рогатками. Спасения не было от комаров, костров не разводили: по дыму немцы определяли месторасположение партизан и обстреливали из пушек и минометов, бомбили с самолетов. У некоторых бойцов появилась цинга, от бессилия не могли передвигаться. А в это время немцы забрасывали разноцветными листовками с предложением сложить оружие, с посулами всяческих благ. В вечернее время через громкоговорители призывали сдаваться. Немцы в болотных сапогах с собаками прочесывали леса. Одно из наших отделений попало в окружение, отстреливались до последнего патрона, а после рукопашной схватки оставшихся в живых 11 партизан расстреляли.
Высвободил нас из болотного плена 4 июня прорвавшийся танковый корпус, участвующий в операции под кодовым названием «Багратион». Вместе с частями Красной Армии мы двигались в свой район дислокации.
После освобождения оккупированной фашистами территории часть партизан, особенно руководящий состав, остались на работе в районных и областных организациях, но большинство из них влились в ряды Красной Армии. С 4 июня 1944 года я стал солдатом 99-го стрелкового полка 31-й гвардейской дивизии 11-й армии 3-го Белорусского фронта. Всех партизан определили в учебный батальон. Вскоре нам присвоили звания младших командиров, мне поручили командовать взводом снайперов. Немцы отступали, сжигая, взрывая, уничтожая, увозя все, что можно. На пути оказалось село Красное. Часть домов горела, а недалеко от православной церкви, возле горевшего дома, лежало обнаженное женское тело, разрубленное пополам. Жители рассказывали, что девушка с чердака этого дома открыла огонь из пулемета по отступающим немцам.
Расплачивались за свои зверства и оккупанты. На станции Уша – это через ручеек от села Красное – партизан-стрелочник свел два эшелона навстречу друг другу: один с большой скоростью двигался к фронту, а другой, с солдатами, – навстречу ему. От столкновения поездов танки сорвались с креплений и по инерции стволами врезались в землю. Немцы так и не воспользовались этими танками. Погибших солдат спешно хоронили. Два паровоза от ударов встали на дыбы и, сцепившись колесами, стояли несколько лет на станции как памятник в честь погибшей храброй девушки-партизанки.
Чем дальше продвигались наши войска, тем ожесточеннее сопротивлялись немцы. За Неманом, западнее Алитуса, наш снайперский взвод занял и удерживал господствующую в округе высоту, отбив атаку батальона немецких войск, за что я получил орден Красной Звезды. В пригороде Гумбиннена в Восточной Пруссии (ныне Гусев) пришлось встретиться с немецким снайпером. Из засады он стрелял в левую часть груди, но разрывная пуля угодила мне в левую руку. Так снайперский выстрел не оказался роковым.
После госпиталя меня направили в артиллерийскую батарею 40-го полка 11-й армии, которая с юга наступала на Кенигсберг. Во время штурма города наша 76-миллиметровая пушка сопровождала штурмующую пехоту. Приходилось 5-тонную пушку двигать по битому кирпичу, ставить на зимний сошник на трамвайные рельсы и стрелять по окнам, откуда немецкие снайперы, пулеметчики и автоматчики вели огонь.
Четыре дня и четыре ночи штурма цитадели – это кошмар, шквал огня по городу, воздух наполнен красной кирпичной пылью, дышать трудно, в горле пересохло, о еде, о жизни думать некогда.
По приказу командира батареи расчет 9 апреля 1945 года продвинулся вперед, мы оказались в расположении немецкой обороны. Вскоре наша пушка была подбита. А к середине дня два танковых корпуса, выстроившись стволами «елочкой», двинулись по главной улице города. От разрывов снарядов рушилось все, что еще стояло. Досталось и нам, поскольку наш расчет оказался впереди расположения своих частей. К концу дня 9 апреля немецкий гарнизон капитулировал во главе с генералом Ляшем. Мы ликовали, считая падение цитадели концом войны. Но радость была преждевременной. После короткой передышки наша дивизия двинулась на разгром немецких войск, которые яростно защищали конечные рубежи Восточной Пруссии. Отборные части морской пехоты, жандармерии и т. д. не хотели капитулировать.
Наша пушка из всей батареи была укомплектована артиллеристами и двигалась по самой кромке Балтийского моря по направлению к Пиллау (ныне Балтийск). Поэтому нам доставалось больше других. 22 апреля 1945 года в 4 километрах от Пиллау я получил двойное осколочное ранение в поясничную область позвоночника и проникающее ранение в полость живота... Госпитали, повторные операции... В августе 1945 из госпиталя города Рыбинска я был демобилизован по третьей группе инвалидности. Так закончилась моя военная эпопея, а было мне неполных девятнадцать лет.
Возвратившись домой, обнаружил мать, младшую сестру и брата, которые обитали в шалаше. Наступала осень. Пришлось строить землянку. Деревню немцы сожгли еще в марте 1942 года, она так и не возродилась. Вернулись отец и старший брат – оба инвалиды. Отец вскоре умер от гангрены, умер и старший брат. С войны не вернулись дядья, их было четверо, а всего на фронте воевало 12 моих ближайших родственников. Для меня война продолжалась и в мирное время: в 1946 году назначили начальником команды по разминированию района, и три сезона я обучал призывников. Вместе с ними разминировал почти полрайона, начиненного минами и снарядами. Было обезврежено сотни тысяч боеприпасов, мин и снарядов.
К счастью, все обошлось благополучно, ни один из минеров не пострадал.
И еще один «фронт» пришлось пройти: едва оправившись от ранения, войти в трудовую деятельность посредством учебы и получения специальности. Война, казалось, «вышибла» все знания (забыл написание букв, с трудом расписывался), из мальчишки превратила во взрослого человека, которому пришлось сражаться на фронте образования. Помогла отличная учеба довоенного времени, упорство и огромное желание преодолеть этот барьер – сдать экстерном экзамены и получить аттестат о среднем образовании. Потом, обучаясь в трехгодичной партийной школе, окончил Смоленский пединститут. Работая в партийном аппарате, учился в аспирантуре при кафедре педагогики Ленинградского пединститута имени А. И. Герцена. Там же защитил кандидатскую диссертацию. Работал директором Первомайской средней школы Шумячского района Смоленской области».
Из книги «Великая Отечественная война в судьбах сотрудников Купаловского университета», автор-составитель – Андрей Гецевич.
Гродненский государственный университет имени Янки Купалы